а до Бижина – ещё дальше.
– Матушка! – донеслось тут с порога.
Звонкий детский голос заставил Такуана обернуться. В дверях стояла черноволосая девочка. Это была его младшая сестра, о чём Такуан и сам догадался без лишней подсказки.
– Хацукои! – крикнула она, сообразив, кто перед ней.
Такуан подскочил со своего стула и подхватил девочку на руки. Последовали недолгие слёзы, после чего девочка сказала такие слова:
– Матушка, на рынке странствующий торговец объявился. Такие у него красивые серьги на продаже! С яшмой, как будто из императорского дворца.
Дворец императора стоял под Бижином и сложен был из полированной яшмы. Поэтому и самого императора частенько называли Яшмовым.
– Драгоценностями торгует? – переспросил Такуан, не веря своей удаче.
– И волшебными как будто! – восхищённо ответила сестра.
– Отведи меня к нему поскорей, – сказал Такуан и быстро смёл драгоценные камни обратно в кожаный мешок, пока сестра их не заметила.
С молчаливого позволения матери, сестра повела Такуана на рынок. Там уже развернул свой походный лоток странствующий торговец. В лотке разными цветами переливались украшения. В некоторых камнях будто угнездились искры – совсем как те, которые Такуан заметил в камнях, что перекатывались у него в кармане.
– Уважаемый, – обратился он к торговцу, – вижу я, много у тебя особенных вещиц. Переливаются, словно волшебством каким наполнены.
Торговец прищурился.
– А ты часом не колдун сам? – спросил он хриплым с дороги голосом.
– Какой там! – сказал Такуан. – Но, признаюсь, попадались мне волшебники на пути. С одним даже сторговаться удалось. Прикупил у него кое-чего.
Он сообразил, с какой стороны к этому торговцу подойти. Но сперва решил кое-что проверить.
– Ты-то, уважаемый, точно колдун! – сказал он без тени сомнения.
– Какое там, – ответил торговец. – но в Круйтепе есть у меня покупатель, который ценит волшебство.
Торговец соврал. Никакого покупателя в Круйтепе у него не было. Коли на то пошло, торговцем он стал не больше чем месяц тому назад, когда прибыл из-за Вечного моря. На самом деле, он был колдуном с другой стороны света, который бродил по Итаюинду в поисках некоторых волшебных вещей. Имя колдуну было Бинь Лю, и нам он уже известен. Хотя до монастыря Золотой вершины к тому времени колдун ещё не добрался и Сонциана потому ещё не повстречал.
Вернёмся на рынок, где Такуан вытряхнул на лоток торговца содержимое своего мешка. Четыре драгоценности – все камни, кроме припрятанного Такуаном изумруда, – со звоном раскатились по лотку, а глаза у торговца загорелись, потому что драгоценности эти и взаправду были волшебные. Каждый камень мог в себя поместить ни много ни мало, а целого беса-оборотня. Или даже Небожителя, хотя тому, конечно, было бы внутри камня тесновато.
Поэтому колдун-торговец жадно смотрел на переливающиеся на солнце камни. Взгляд этот не ускользнул от Такуана, и тот, конечно, решил провести торговца. Такуан сказал такие слова:
– Готов тебе уступить все разом за шесть золотых.
– Много ты просишь! – сказал торговец. – Камня-то четыре всего. Так что больше, чем по монете за каждого, тебе не дам.
Такуан ломаться не стал, хотя и принял недовольный вид. Торговец достал из складок своего халата увесистый мешок и вытряхнул из него четыре золотые монеты. Затем он убрал кошель обратно. Такуан поднял одну монету и, прищурившись, поднёс её к глазам. В этот момент кто-то толкнул его в спину, и Такуан, как был, повалился на лоток.
– Что творишь ты! – вскрикнул торговец, когда лоток под весом Такуана развалился пополам и все украшения попадали на землю.
– Прости меня, уважаемый! – ответил ему Такуан. – Какой-то негодник толкнул меня, вот я и не удержался. Позволь тебе помочь.
Никто, конечно, Такуана в спину не толкал. Он нарочно сделал вид, что потерял равновесие, чтобы отвлечь торговца. И пока они вдвоём ползали по земле, собирая драгоценности, Такуан ловкими пальцами вытащил у него увесистый кошель.
Наконец, все украшения и драгоценные камни вернулись на лоток, половинки которого Такуан проворно скрепил обратно. Он ещё раз повинился перед торговцем, раскланялся и поспешил к своим родичам.
– Погляди, матушка, – сказал он прямо с порога, – сколько денег я за драгоценные камни выручил.
С этими словами Такуан опрокинул украденный у торговца кошель, высыпав его содержимое на стол. Но вместо золотых монет из кошеля посыпались чугунные гайки. Озадаченный Такуан сунул руку в карман и достал монеты, которые торговец выдал ему собственноручно. Но и здесь его ждало разочарование: вместо монет оказались те же самые гайки. Вышло так, что не Такуан обокрал торговца, а тот облапошил Такуана.
– Вот мошенник! – воскликнул Такуан, но в голосе у него был не гнев, а восхищение.
Он поспешил обратно на рынок, чтобы познакомиться с торговцем уже по-настоящему. Но того уже и след пропал. Стоило Такуану покинуть рынок, как колдун-торговец собрал свои пожитки и ушёл с рынка. Повернув за угол, колдун скрылся в подворотне, откуда через несколько мгновений вышел обыкновенный крестьянин, за плечами которого болтался мешок паломника. Крестьянин этот направился к западным воротам, где начинался дорожный тракт, ведущий к монастырю Золотой вершины. По дороге ему встретился бегущий со всех ног на рынок Такуан, и поддельный крестьянин усмехнулся, проводив его взглядом.
Такуан провёл в купеческом доме несколько дней, после чего матушка его стала собираться в поездку. Подходило время для свадьбы дочери её нового мужа, и гости стали уже собираться в отдалённой деревне, где купец вместе с родственниками жениха готовил торжество.
Такуана никто на свадьбу не приглашал, но всё же он вызвался сопровождать своих родичей.
– Вдруг вам разбойники попадутся на пути, – так сказал он матушке. – Или того хуже, голодные бесы. Я вас в обиду не дам!
А мать его и сама рада была, что непутёвый сын вновь окажется под её присмотром.
Так и вышло, что Такуан, его матушка и младшая сестра втроём покинули деревню и, минуя один постоялый двор за другим, двинулись по княжеству Четырёх Рек на запад. Столицу княжества они обошли стороной на тот случай, если Такуана там до сих пор разыскивали. Опасение оказалось справедливым, ведь князь Бао Чжу был весьма злопамятен.
Одним жарким днём путники шли по раскалённой пыльной дороге и навстречу им попался странствующий даос. Его белоснежная роба нисколько не запылилась, и только длинные белёсые брови устало свисали с лица вниз.
Матушка Такуана почтительно поклонилась даосу, а сам Такуан рассмеялся.
– Ступай вперёд, матушка, а я пока с достопочтенным даосом потолкую. Хочу его расспросить про благодать.
Стоило Такуановым родственникам отойти на дюжину шагов, как Такуан переменился в лице.
– Вот мы опять и встретились! – сказал он даосу.
Ведь
